Краткая история посадки

серия Русские сидят: тюрьмы Америки

тюрьма MDC Brooklyn, Нью-Йорк

автор: Роман Вега

"Около Кощея Бессмертного я задержался... Содержался он в бесконечном предварительном заключении, пока велось бесконечное следствие по делу о бесконечных его преступлениях... Я стоял и размышлял о том, что если где-нибудь в бесконечно удаленной от нас точке времени Кощея и приговорят, то судьи, кто бы они ни были, окажутся в очень странном положении: смертную казнь к бессмертному преступнику применить невозможно, а вечное заключение, если учесть предварительное, он уже отбыл..."
           - Аркадий & Борис Стругацкие, "Понедельник начинается в субботу"

В этот раз взяли в феврале 2003 года в Никосии, на Кипре – как "Боа", якобы одного из организаторов и руководителей хакерско-кардерского синдиката CarderPlanet и Boa Factory. Что, впрочем, так и осталось неподтвержденным никакими серьезными доказательствами.

Хотя, как оказалось, Интерпол, кипрская полиция, и особенно Вашингтон искренне благодарны за помощь в моей идентификации как того самого Boa, двоим: некоему BigBuyer-у, так удачно упомянувшему мой арест в своем интервью, опубликованном в майском 2003 года номере журнала "Коммерсантъ-Деньги"; и другому бойцу, известному в те времена как Blade, взятому тогда в Бангкоке, и экстрадированному в Калифорнию, который, как оказалось, не знал, что содержимое ноутбука нужно криптовать, раз уж берешь его с собой загорать. Какого-то хрена.

Я же, со своей стороны, не жалею о произошедшем в результате, и даже этим двоим ребятам, по-своему, благодарен, как ни странно. А еще столько приключений впереди! Как там, вы сказали, меня кличут в ваших узких кругах? "Боа"? Ну, хорошо. Поживем – увидим.

Центральная тюрьма, Кипр. Фото: Cyprus Mail.

В кипрской тюрьме завались апельсинов, оливкового масла, котов, киприотов, и так называемых "понтийских греков", которые на самом деле – наши грузины, а по новым документам – потомки тех греков, которые несколько тысяч лет тому расселились по берегам Понта Эвксинского. А тут еще так удачно для них, во время войны в Абхазии, в Сухуми сгорели архивы, так что, в виде побочного результата, "опонтигрекилось" ну, очень большое количество бывших граждан Грузии, расселившись по Греции и Кипру, уже как "понтийские греки". И Греция с Кипром получили по полной – ограбления домов, магазинов, и всего что только можно захлестнули обе страны. Ну, надо было раньше думать.

Помимо упомянутого, было у нас там, на 600 арестантов, еще – один крымчанин, один украинец, сотни две сирийцев, сотня бангладешцев, несколько россиян, парочка из Эстонии (вот, кстати, вспомнил кое о чем, запишу, чтоб опять лет на 10 не забыть), один армянин, с полдюжины англичан, два канадца, семейство котов, одна сорока с ободранным хвостом (садилась на плечо и требовала, чтоб ее кормили), телефонная будка, откуда разрешалось делать один звонок в 10 дней, и ООН-овский вертолет, исправно пролетавший по нескольку раз в сутки над забором, отделявшим тюрьму от турецкой части Кипра.

Центральная тюрьма Никосии, Кипр

Еще было несколько сотен нард, задолбали вконец этими нардами, киприоты играли от подъема до отбоя, грохот неимоверный. Зато карты там, отчего-то, были запрещены категорически и напрочь – мгновенная конфискация, и вероятный карцер, с лишением звонков, свиданок, ларька. Почему – неизвестно, поди пойми их... А в тюремном ларьке, среди прочего, продавали семечки, трех разновидностей, так что вся зона была в семечной шелухе.

Через полтора года кипрской тюрьмы, в 2004-м, по подделанным кипрской полицией документам экстрадировали в Соединенные Штаты, согласно инициированному Вашингтоном ордеру Интерпола.

2004 год – ордер Интерпола на арест

Этот ордер был выдан на основании обвинений, сочиненных судом Федерального округа Северной Калифорнии. Калифорнийское дело содержит в себе 40 обвинений общим весом в 600 лет.

После ряда калифорнийских тюрем и нескольких лет подготовки к суду присяжных в Сан Франциско, в 2007-м, между адвокатами, судьей и прокуратурой, была достигнута договоренность, что, в случае, если я не буду настаивать на суде присяжных, и согласен признать косвенную вину (мол, стоял где-то с чем-то рядом, но ничего и никого не знаю), то тогда они засчитывают мне отсиженные к тому времени 4 года, и отпускают на все четыре стороны.

Тут нужно отметить, что в Штатах ни судьи, ни прокуратура, ни агенты, ни адвокаты очень не любят, когда арестант настаивает на суде присяжных. Ведь это всем им серьезная работа, и сбой в налаженном посадочном конвейере – арестован, попугали, согласился, что виновен, посажен. Следующий. Потому и включают пресс со всех сторон, не брезгуя никакими методами, а если все же пошедший на суд присяжных его, как обычно, проиграет, то судьи дают в несколько раз больше срока, чем предлагали "по согласию". То есть, тяни-толкай этакий.

Также договорились, что ни федеральная прокуратура, ни никакие из федеральных агентств США по этому делу не будут предъявлять никаких новых претензий, по крайней мере пока не улечу, и не будут никоим образом препятствовать моему отлету. Аминь.

И хотя, на собственном опыте, прекрасно знаю, что никогда нельзя верить государству, а Соединенным Штатам – в особенности, ни в чем, но некая надежда все же была. Как у Витольда Гомбровича в "Записках Стефана Чарнецкого": "Уже надежда, мать глупцов, рисовала мне радужные картинки будущего..."

Фото: Лiга

Что ж, Варлам Шаламов верно писал: "Надежда для арестантов – всегда кандалы. Надежда всегда несвобода. Человек, надеющийся на что-то, меняет свое поведение, чаще кривит душой, чем человек, не имеющий надежды… Надеяться можно было только на случай, на какой-нибудь случай. Терпение и случай – вот что спасало и спасает нас… Два кита, на которых стоит арестантский мир."

Моя же тогдашняя надежда как раз и была в расчете на подобный случай, которому планировалось помочь случиться в нужном месте, в нужное время. Учитывая при этом, что они могли меня отпустить всего лишь с одной целью – чтобы прицепить за мной хвост и проследить, куда я направлюсь, – так как никого и почти ничего на меня и других не было найдено в процессе их многолетнего усиленного расследования по всему миру.

Потому маршрут будущего "полета шмеля" готовился очень вдумчиво и основательно, с учетом множества факторов и ожидаемых вероятных сценариев развития событий.

По согласованию с судьей, был куплен билет Сан-Франциско – Майами – Гренада – Каракас (Венесуэла) – Кито (Эквадор), причем судья, прокурор, и адвокат "побожились", что 28 августа 2007 года, из зала суда US Marshal-ы (конвой) сопровождают меня до аэропорта, там доводят до самолета, убеждаются, что я улетел, и прости-прощай.

Увы, не тут-то было. Закончилось все более изощренно, но вполне в духе "правосудия" этой страны.

Сперва нужно пояснить, что конвой – US Marshal-ы – возят нас из тюрем в суды и обратно в металлокомплекте: наручники спереди (бывает, что с "черной коробочкой" поверх наручников, тогда совсем плохо), цепь на пояс, ее пропускают сквозь наручники, закрепляя отдельным замком, на ноги – кандалы. В 1999-м в Майами, к тому же, сковывали по нескольку человек вместе одной дополнительной цепью, гусеница такая получалась.

Так вот, в тот день, по дороге с тогдашней моей тюрьмы FDC Dublin в федеральный суд в Сан Франциско, нашпигованный нами небольшой маршальский бусик заехал в тюрьму Santa Rita county jail, захватить пару хранившихся там федеральных арестантов. Обычная практика такая, что всех из бусика заводят внутрь, в коридор этой тюрьмы, и мы стоим у стеночки, в рядок, ожидаем пока не приведут и не закоцают тех за кем заехали, после чего всех грузят в тот же бусик, и едем дальше.

Тюрьма Santa Rita county jail. Фото: EastBayTimes

Вот в этом коридорчике меня вначале, во всем этом железе, на глазах у остальных арестантов, случайно уронили со всего размаху головой о бетонный пол. Может задачу такую получили – чтоб был более сговорчивый, или чтоб соображал похуже, или просто от служебного рвения и любви к демократии.

Наблюдавшие это ребята решили, что все – мне каюк – так как такого удара череп просто не может выдержать. Когда пришел в сознание, в луже крови на бетонном полу, то удалось даже, вспомнив занятия боксом, встать на колено, отплевываясь осколками зубов. Мне даже расстегнули на пару минут наручники и подтащили к умывальнику. После чего, хоть кое-как, но умытого, закоцали обратно в наручники, и поехали дальше – к очередным звездно-полосатым проявлениям демократии, свободы и правосудия.

Кровь не останавливалась, так дали несколько полотенец, а когда доехали и довели до судебной клетки, то прибежавшая медсестра даже принесла кусок льда, на чем, видимо, дело посчитали выполненным. Что-то, видимо, от удара случилось с давлением, один глаз втянулся глубоко внутрь, и после отошел только на следующее утро. В придачу к раздробленным нескольким зубам обнаружил, что полетели два моста. Но ничего, сам-то живой.

Фото: SputnikNews

В таком виде меня и вывели в зал суда.

С тех пор, уже пять лет, все добиваюсь хоть какого-то врачебного обследования и томограммы. Все мои запросы и заявы идут "майору Корзинкину" – рутинно игнорируются на всех уровнях – от тюремных врачей до федеральных судей, но это отдельный слой реальности здешнего Зазеркалья.

Система намеренно заточена так, чтобы у смотрящих снаружи на весь этот демократический судебно-посадочный механизм поддерживалась иллюзия наличия закона внутри, но чтобы в этой зашторенной от вольных наблюдателей реальности, в этом самом "внутри" сохранялся поддерживаемый государством беспредел. Чтобы изнутри арестанту было никак не пробиться до хоть какой-то справедливости или закона. Совершенно непробиваемая стена, по любому вопросу, сколько жалоб и заявлений ни строчи.

Продумана каждая самая незначительная мелочь, и каждый, без исключения, попавший в систему современного американского "правосудия" немедленно убеждается в хитроумности этого механизма и в своем полном бесправии и беспомощности.

В тот день, в августе 2007-го, в зале суда в Сан-Франциско стоял я перед судьей, пошатываясь от веселых дорожных приключений.

Кадр из фильма "Матрица"

Когда судья был готов со мной попрощаться, и, как договаривались, отпустить в родной Эквадор, поднялись пару "людей в черном" из Вашингтона, и донесли до судьи мысль Министерства юстиции, что они, "люди в черном", в гробу видали любые договоренности и обещания, и что вот на меня прошлым вечером открыто еще одно дело – по тем же недоказанным фактам, но по измененным статьям, в Нью-Йорке.

Дело в Сан Франциско осталось незакрытым.

Судья Брайер от всего этого ошалел, высказал прокуратуре и агентам много пожеланий, прокурору прямо заявил, что до этого он держал его за порядочного человека, ну, а мне сказал, что, увы, над нью-йоркским кейсом он не властен, лети, мол, сокол, бейся там с превосходящими силами противника, а потом прилетай обратно, продолжим эти игры в правосудие на его поле.

Так что вот – довезли ConAir до Нью-Йорка, воюю дальше.

На сейчас - ноябрь 2012-го - так пока и сижу, готовясь то к одному, то к другому суду, то есть так и не осужден ни по каким обвинениям никаким из судов Соединенных Штатов.

Десять лет без приговора по тюрьмам – это я не заключенный, а военнопленный. И никакого отношения к правосудию происходящее, конечно, не имеет – как бы это юридически изощренно ни подтасовывалось и не изображалось Штатами.

С ноября 2007-го, после горсти разных тюрем, держат в нью-йоркской следственно-пересыльной тюрьме MDC Brooklyn.

Фото: KPCC

Сейчас – в ожидании приговора по нью-йоркским обвинениям. PSR (pre-sentencing report), составленный для судьи probation офисом в рекомендательных целях, человеколюбиво рекомендует 52-й уровень по sentencing guidelines. Это больше пожизненного заключения. Пожизненное – это всего лишь 43-й уровень. Совсем они тут с ума посходили.

Прокуратура и Вашингтон хотят того же. При этом брызжут злобой. С нервами не все из них в ладах, как выяснилось. Парочке посоветовал поговорить с психиатром, или службу сменить, на менее нервную, так обиделись.

Вообще же у них ведь как – чем больше лет навесят очередной жертве – тем лучше для карьеры и послужного списка, ну, и, видимо, для той субстанции, которая у них клубится в том месте, где у людей живет душа. А со мной же еще, в придачу, у них давние личные счеты, особенно у Secret Service, вот и колбасит их, стараются, чтоб, руками судьи, закрыть на подольше.

Да они и сразу не скрывали. С самых первых этапов запугивания, в котором кто только за эти годы уже не участвовал, включая федерального судью Росс лично. Было прямо сказано, что будут закатывать по максимуму, если не соглашусь-таки дать на суде показания на интересующих их людей из разных стран. А вот если бы согласился, то уже бы, понятно, давно гулял, как кой-какие персонажи CarderPlanet, ShadowCrew, и прочих распочковавшихся за последние года тусовок. С ведром варенья и корзиной печенья в придачу.

Ну, каждому свое. Я же лучше как-то по-своему, а не по-ихнему, а печенье, варенье, и воля перетопчутся.

День оглашения приговора пока не назначен. Сколько даст судья и что будет дальше – посмотрим, а пока работаем с адвокатами над sentencing memorandum.

Но сколько бы ни навесили в Нью-Йорке, после этого будет этап обратно в Сан-Франциско, где ожидает так и не закрытое дело по калифорнийским обвинениям. Пугали, что еще обвинений наштампуют, в каких-то отдельных штатах, и еще в других федеральных округах. Ну, будут бить – будем плакать, а пока и без этого на всех фронтах забот хватает, успевай только отстреливаться.

Здание федерального суда в Сан-Франциско. Фото: CryptoNews.

Такие здесь причуды у "правосудия".

По поводу чего гуляет по здешних тюрьмах недавняя быль, как бы не о R. Allen-e Stanford-е, которому в июне 2012-го дали 110 лет сроку:

– Хотите что-то сказать? – спросил судья после того, как навалил ему срок в сто десять лет отсидки.
– Сказать нет, а вот спросить. Можно? Ваша честь, мне сейчас шестьдесят. Вы мне дали сто десять лет. Вы ж понимаете, что я до ста семидесяти не доживу. Значит весь срок не смогу отсидеть.
– Что ж, – вздохнул судья скучающе, – постарайтесь отсидеть сколько сможете.

Вот и сидим. Кто сколько высидит.

Разве только вспомнилась эпиграмма Пааво Хаавикко:

   Имей совесть, Овидий,
   Не бывает сроков
   Длиннее чем жизнь.

Фото: CorrectionsOne

- - -

Статья опубликована в рамках серии "Русские сидят"  ("русские" - в смысле языка), освещающей опыт тех, кто находился или находится в заключении по тюрьмам стран мира. Вам есть что рассказать? Дайте знать.