Освобождение или Дорога домой

серия Русские сидят: тюрьмы Америки

 тюрьма Moshannon Valley, Пенсильвания > тюрьма Клинтон каунти, Пенсильвания > аэропорт Кеннеди, Нью-Йорк > Шереметьево-2, Москва 

автор: Александр "Кузэ" Привалов 

Автор - россиянин Александр Привалов (он же "Кузэ"), сорока лет, родом из Смоленска, был арестован по запросу американцев в Норвегии, экстрадирован в США, где, за "перераспределение финансовых ценностей путем присвоения", получил 4 года тюремного заключения, которые и отсидел по пересылкам и тюрьмам шести штатов Америки. Депортирован из США в 2018-м.

Lenny Foster, "Llano de las yeguas"

- На волю! На волю! В пампасы! ...

Он лучше всех на свете знал, что такое воля. Он был географ, и ему были известны такие просторы, о которых обыкновенные, занятые скучными делами люди и не подозревают.

          - Илья Ильф & Евгений Петров, "Золотой теленок"

Эта статья является описанием ещё одного опыта проезда через тюрьму Клинтон каунти, используемую властями США, в том числе, в качестве иммиграционной, т.е. для временного содержания заключенных перед их депортацией из страны, и на время принятия решения о депортации, когда такого решения ещё не принято.

В чём-то опыт автора этой статьи совпадает с описанным в статье “Очертания реальности”, в чем-то дополняет её, а в чем-то показывает возможные отклонения от описанного. Мой путь через эту тюрьму случился в 2018-м году. Так что с Платоном Андреевым мы пишем про одно и то же место примерно в одно и то же время. Тем интереснее будет показать различия в нашем с ним опыте.

- - -

За день до выезда из той тюрьмы, где вы были "расквартированы" Бюро тюрем США (в моем случае это была тюрьма Moshannon Valley в Пенсильвании), вас вызывают в R&D (Receiving & Discharges – "Прием и отправка") для подписания бумаг. В бумагах нет ничего особенного – дата выезда, сумма выезжающих с вами денег. Деньги блокируются на тюремном счету за семь дней. В моём случае было за пять. Зависит от выходных. А вот название тюрьмы – куда везут, в показываемых вам бумагах не значится. Как обычно, вопрос безопасности.

Дата выезда совпадает с датой вашего освобождения, либо это пятница, если дата освобождения выпадает на выходные. Я уезжал как раз в пятницу.

В день выезда вызов в R&D ранний – 6:30 утра. Причём, можно не надеяться успеть позавтракать в столовой, если ваш блок и отделение не первые в очереди на сегодняшний день. Туда не пустят раньше, а опаздывать на вызов не рекомендуется.

В отличие от случая Платона, оттуда потом уже и не выпустят обратно, местные правила со времени его отъезда изменились. Так что завтракать я рекомендую своими силами, а попрощаться с теми, кто в других блоках и отделениях самое удобное около медиков, договорившись с вечера и придя туда, якобы, для записи на приём к врачу в шесть утра. Как раз остаётся полчаса сказать то, на что не хватило времени раньше. И никто из вертухаев не будет дергать.

Тюрьма Moshannon Valley

Вообще тюрьма Moshannon Valley – это какое-то особенное место. Вышел на "сиккол" – так называется время рано утром, когда можно пойти и заявить медикам о проблемах со здоровьем – и стой себе на улице, у больнички, разговаривай хоть до начала выпуска на завтрак. Все блоки закрыты, но никто не спросит, чего ты делаешь тут на улице. Пионерлагерь.

В R&D проверка содержимого вашей котомки достаточно формальная. Но еду вытряхнут. Прятать не советую. Позже объясню почему. Пара бумажек на подпись, откатывание пальчиков – стандартные процедуры.

Затем переодевание в другую одежду. Либо в вашу личную, если вам её прислали (это отдельная непростая процедура, требующая согласования и одобрения тюрьмой заранее), либо в серый спортивный костюм. Казенный, новый. Но только размера XL. Если не влезаете в него, то худейте заранее, до выезда. Обувь оставляют свою, в какой пришли. Нижнее бельё – футболка и "семейники" – тоже свои, то есть они, конечно, казенные, но свои в том смысле, что они были на вас, когда пришли сдаваться в R&D. В него же вы переоденетесь потом при выезде из иммиграционной тюрьмы. А вот серую, купленную в ларьке вязаную шапку, казенные матерчатые черные перчатки и казенный же серый или черный хлипкий шарф нужно либо класть в котомку с вещами, либо вы их лишитесь. Казенную куртку тоже отберут. Да она и не нужна.

За переодеванием никто особо не следит и не досматривает, что там у вас припрятано. Рекомендую одеть две футболки, одну из них с длинным рукавом, если повезло такую добыть, так-то все "стандартные" казенные футболки – с короткими рукавами. Потом пригодится.

Серый спортивный костюм можно и свой (купленный в тюремном ларьке), но он должен быть без карманов. Тогда его вам в тюрьме Клинтон отдадут, и не придётся ходить в их неудобном рыжем комбинезоне. Тот, что выдают на выезде новый, он тоже серый, без карманов и его тоже отдают.

В качестве завтрака – обычный бомж-пакет с условно съедобным содержимым. Так что лучше всё же позавтракать самому, заранее и плотно. Чтобы это не было проблемой позже.

В мой день на выезд собрались шесть человек. Индус, мекс, доминиканец, эквадорец, неопознанный дрищ и, наконец, русский. Русский – это я.

К 8:30 утра приехали офицеры иммиграционной службы. Кажется мне, что они ещё и штатные работники тюрьмы Clinton county, судя по шевронам. Приняли от персонала тюрьмы MVCC документы на нас, и нас по документам. Упаковали в браслеты, цепь на пояс, кандалы, всё как обычно. В 9:00 выехали.

Эти же офицеры перед выездом опросили каждого на предмет желания позвонить кому-либо по прибытию в тюрьму Клинтон каунти. Номера записали на сопроводительных документах каждого.

В отличие от происходившего с Платоном, ни в какой банк мы не заезжали, а прямиком направились в иммиграционную тюрьму. Вся дорога заняла 1 час 10 минут. В 10:10 мы были на месте. И место это называется CCCF – Clinton County Correctional Facility.

Выгрузились из микроавтобуса. У всех в руках свои вещи. Кстати, совет: не берите больше, чем сможете унести. Вам самим же и носить это. Многие были вообще только с конвертами от медиков с предписанными лекарствами и совсем без вещей. У меня были бумаги, пара сувениров на память, и свежий комплект нижнего белья с носками для переодевания в него перед самолётом. Больше на самом деле везти-то ничего и не нужно.

Ну, разве что, ещё книгу или две. Вторая должна сойти за якобы Библию, на русском, тогда пропустят с двумя книгами. Я пытался взять журнал, но он за книгу не сошел и его при заезде в тюрьму Клинтон не пропустили.

Вообще, поверхностность досмотра при выезде из тюрьмы Мошаннон Валлей компенсируется тщательностью досмотра при заезде в тюрьму Клинтон каунти. Котомку переберут подробнейшим образом.

Заныканный для самолёта, купленный заранее в тюремном ларьке Moshannon Valley сникерс пытались выбросить в помойку. Когда я предложил им взять его себе, задумались и в итоге отдали его мне с предложением употребить по назначению прямо на месте, пока остальные вещи досматривали. Сказали, что продукты из тюремного ларька везти МОЖНО, но только если вы заезжаете в Клинтон больше, чем на 14 дней.

Фото: Flickr

За переодеванием в рыжее тоже никто не смотрит. Но после переодевания в положняковое рыжее отправляют на бодисканер – рентген, по сути. Говорят, что это случается не всегда. Видимо, зависит от того, кто на смене и есть ли специалист, умеющий сканером пользоваться. Будет смешно, если у вас из трусов начнут изымать мешочки с кофе, например. Кстати кофе там есть в магазине. И всегда можно перехватить у тех, кто заехал до вас и задержался.

Что сканер не видит, и что я рекомендую засунуть в кроссовки, так это беруши. По комплекту в каждый тапок. Сто раз потом скажете себе и мне спасибо. Беруши там не продают почему-то, а правила соблюдения тишины отсутствуют.

Телевизоры к ночи переключают на вещание через радио, но тише разговаривать никто не начинает часов до двух ночи. Да и храпунов хватает. Попадутся шумные соседи – и со сном у вас будут проблемы. Так что везите с собой беруши. Их же можно обменять на тот же кофе, например.

Также, при переодевании в рыжее, легко себе оставить своё нижнее бельё и футболки или купленное в ларьке предыдущей тюрьмы тонкое термобельё. Проверять никто не будет, бодисканеру они не интересны, а футболки в тюрьме лишними не бывают. Подумайте об этом перед выездом из прежней тюрьмы, если вам куковать в Клинтоне больше, чем 4-5 дней.

Фото: Noi

В любом случае, при заезде в Клинтон выдадут полный набор одежды. Трусы и футболки мне выдали новые. Рыжий костюм и носки сильно б/у. И мой серый спортивный костюм, который выдали перед выездом из Мошаннон Валлей, тоже позволили взять с собой в отделение. Только спросили, нет ли в нём карманов.

Как уже упоминал выше, ни в какой банк по дороге мы не заезжали. Подумал было, что, может, нужно было о своём желании обналичить свой чек заявить перед выездом. Но нет, чеки выгребли из сопроводительных документов в первую очередь. Позже, видимо, кто-то отправился в банк и обналичил их для всех разом без всяких просьб и заявлений.

Когда деньги были зачислены на тюремный счёт, я не уловил. Но полагаю, что это был понедельник или вторник. Не быстро то есть.

При заезде в тюрьму Клинтон всем предоставили возможность сделать звонок по заявленному ранее номеру телефона. Звонили прямо тут же на ресепшн с мобильника иммиграционного офицера. Он сам набирал номер и передавал смартфон для разговора. В явном виде время звонка не ограничивали, но было понятно, что это нужно сделать быстро, т.к. нас шесть человек, и все ждут всех, пока каждый позвонит. Впрочем, звонить захотели не все.

Тюрьма Clinton County Correctional Facility

Теперь самое интересное – ждать. Этого в любой тюрьме и на любой пересылке навалом.

Рядом с ресепшн есть камеры для временного содержания. Нас заселяли по три человека на камеру. Двухместную. С одной стороны плохо. С другой стороны, бывали случаи, когда туда набивали до восьми человек. Если вас трое, то верхняя шконка будет лучшим выбором, так как хотя сидеть вдвоём и кушать там неудобно, зато можно спать, вытянувшись в полный рост, и ни с кем не делить это место.

А спать – это самое хорошее, т.к. ждать придётся долго. Похоже, что это никак не обусловлено предписанной процедурой или загруженностью персонала, а скорее всего делается для того, чтобы просто ещё раз показать, что вы здесь никто и звать вас никак. Мы приехали в десять утра, а по отделениям нас отправили в девять вечера. Так что набирайтесь терпения и занимайте верхнюю полку.

Из развлечений во время этого ожидания доступен телевизор. Хотя со шконок он виден только из одной камеры. Ещё один телевизор с информацией о правилах и распорядке в тюрьме.

Из чтения меню на этом телевизоре вы поймёте, что кормёжка в Клинтон достаточно гаденькая. Впрочем, обед принесут в 12:30, а ужин в 17:00. Причём не бомж-пакеты, а ту же еду, которой кормят и всех остальных заключенных в основных отделениях.

На этом развлечения, доступные в камерах-отстойниках, заканчиваются. Спите. Ну, или занимайтесь антропологическими исследованиями, если есть достойные объекты для таких исследований и найдется общий язык.

В отличие от случая с Платоном, ни в какое сортировочное отделение нас не отправляли. Сначала по одному оформляли и отводили в комнату с офисной мебелью. Я и там (на столе) успел вздремнуть, т.к. меня туда отправили первым. Затем уже всех скопом отправили по отделениям.

Старожилы сказали, да я и сам потом наблюдал, что девять вечера – это хорошее время для заселения. Это ещё считается быстро. Иных приводили и в одиннадцать вечера, и в час, и даже в три ночи.

Кстати, сортировочное отделение – оно не совсем и сортировочное. Точнее, не только сортировочное, а еще как бы и карцер. Туда вполне можно попроситься, и вас переведут. Если найдутся достаточные основания. Только камеры там открывают далеко не на весь день. Телефон будет ограничен. Общение тоже. А вот если вы уже там обжились, ваша депортация ещё не назначена и вам надоело смотреть на соседей и слушать их гомон, тогда можно спрятаться в отделение с камерами. Если с сокамерником повезёт, то можно даже получить от этого некоторое удовольствие. Когда вам там надоест можно и обратно перевестись в "общий режим".

Поворот к тюрьме Клинтон каунти с Пайн-Маунтин-роуд

Отделений, так сказать, общего режима в тюрьме несколько. Однако, по-факту, всех вновь прибывших, если у них нет явных противопоказаний или ограничений, отправляют в одно и то же отделение “G”, а не равномерно распределяют по всем отделениям. Так что очень большой шанс, что вы в этом первичном общем отделении встретите много знакомых лиц из тех, кто уехал из вашей предыдущей тюрьмы раньше вас. Так же было и со мной.

Справедливости ради нужно отметить, что из пяти человек, выехавших со мной из Мошаннон Валлей, до отделения "G" добрался, помимо меня, только индус. Куда распределили ещё четверых – мне неведомо. Возможно, неверна моя информация, что большинство прибывающих арестантов проходят через это отделение. Либо остальные четверо имели какие-то противопоказания для поселения их в общее отделение – стукачи, например. Во всяком случае, свободные места в отделении "G" после нашего с индусом заезда еще оставались.

Интересно, что первым встретившимся русскоязычным зеком, который меня и встретил, и устроил на новом месте в тюрьме Клинтон, оказался точно тот же человек, которого я когда-то встретил первым и по заезду в тюрьму Мошаннон Валлей. И там он меня встречал, устраивал на новом месте, рассказывал первоначальные правила быта, распорядок, сложности и тонкости. Забавное совпадение. Хотя были в Клинтон и другие из тех, с кем я уже пересекался по предшествовавшим тюрьмам.

Само общее отделение не слишком большое, но достаточно населённое. При полной загрузке может вместить 72 человека. Разделено на шесть отсеков по двенадцать человек каждое. Шконки стоят близко друг к другу, в два яруса. И, я бы сказал, что они достаточно узкие. Хотя, может быть, это только так кажется, когда спишь на втором ярусе и ни с одной стороны нет стены. Как на пеньке.

Фото: el Nuevo Herald

На завтрак народ поднимается, почти не просыпаясь. Еду не пропускает никто. Её не так много, чтобы позволить себе роскошь не завтракать. Если кто не встал, так его ещё и по фамилии покричат, чтобы точно убедиться, что человек не хочет вставать, а не просто проспал.

После завтрака почти поголовно все заваливаются спать снова, уже до обеда. Верхний свет в отделении включают в 12:30, так что спать до обеда ровно ничего не мешает. Конечно, если у вас есть беруши. Если ещё не выработался рефлекс вставать на обед, то и тогда кто-то растолкает или охрана покричит, чтобы тебя подняли. Такой вот распорядок.

Люди в отделении разномастные. Делятся на две большие группы. Местные алкоголики, дебоширы и тунеядцы, и те, кто движется на депортацию из страны. Примерно пополам. Местные – полные имбецилы. Среди депортируемых достаточно много интересных людей. Впрочем, отношение к этому вопросу зависит от того, кто вы сами. Может, вам и первые понравятся.

Подлежащие депортации ротируются относительно быстро. Местные относительно постоянные. Соответственно и распределение народа по шконкам примерно такое же. При заселении можно попасть куда угодно, хотя пожелания уже живущих в отделении людей принимаются и учитываются.

В любом случае, на следующий день или в ближайшие дни можно подобрать себе место по душе. Рано утром освобождаются места после тех, кто уезжает, а немного погодя к охране выстраивается очередь из тех, кто желает переехать на освободившиеся места.

Несмотря на субботний день, который был после первой моей ночи в тюрьме Клинтон, утром из отделения выехало пять человек. После обеда начались массовые миграции: сначала на освободившиеся места уехавших, затем на освободившиеся от переехавших, затем следующая волна. Охранник как-то смог привести свой список в соответствие факту, а факт в соответствие списку – переезжающие создавали определённый хаос.

Отступая от описания отделения и в защиту идеи, что беруши надо тащить любой ценой, расскажу момент из личной жизни.

Вообще, я похрапеть совсем не любитель. Я, прямо скажем, по этому делу профессионал. Раньше я по этому поводу сильно напрягался. Ну, как же, людей же беспокою. А потом понял: за то, что исправить не в моей власти, нет никакого смысла переживать. Просто кому-то не повезло оказаться со мной рядом.

В тот раз больше всего не повезло соседу, чья шконка оказалась с головного торца от моего спального места. Фактически мы оказались голова к голове, и от макушки до макушки наших голов было едва ли больше 40 сантиметров. Сосед слева тоже был, мягко говоря, не в восторге от моего соседства. Первую ночь он, кажется, не смог заснуть вовсе.

После очередного этапа я всегда отрубаюсь полностью и храплю особенно сильно. Как обычно, на второй день моего пребывания на новом месте меня уже знало всё отделение, как главного в мире храпуна.

Утром к охраннику выстроилась очередь из нескольких человек с просьбой меня переселить куда-нибудь. Проблема в том, что переселение такое решает проблему в одной части отделения, но создаёт в другой её части. Как следствие, потенциальные новые соседи вышли на манифестацию под лозунгом "Не нужно нам такого счастья".

В общем, соседи молили охранника меня переселить, остальные просили этого не делать. Мент звонил лейтенанту с вопросом "Что делать?". Начальство – не зря начальство, сказало, что перекладывание храпуна с места на место проблему никак не решит, так как завтра придут новые "пострадавшие" и всё начнётся сначала. Ещё лейтенант сказал, что это тюрьма, а не санаторий. И вообще, мне тут осталось четыре ночи ещё спать, а им, соответственно, мучиться – не так это и много, переживут как-нибудь.

На том и остановились – оставить всё, как есть, и спать там, где положили. Будить же меня никто не решался, хотя в зеркале я, вроде, и не страшный совсем. Чувствовали, наверное, мою готовность послать "страдальцев" вместе с их жалобами по известному адресу. К тому же – буди меня, не буди – помогает на пять минут всего.

Впрочем, и не жалко соседей вовсе – до меня они всему отделению шумом своим мешали, а теперь им Мироздание ответку прислало в моём лице. В общем, вы поняли на счёт берушей.

Фото: Radio Praha

Чтобы воспользоваться телефонной связью, нужны две вещи: чтобы ваши деньги с обналиченного чека были зачислены на ваш тюремный счёт, и нужно заполнить бланк заявки со списком телефонов для добавления их в разрешённые, а потом ещё и дождаться этого добавления.

В моём случае почему-то получилось, что я смог сделать один звонок уже после добавления номера телефона в список разрешённых, но ещё до зачисления денег на мой счёт. То ли это был какой-то положенный бесплатный звонок, о котором никто не знает и не говорит, то ли это у меня оставались деньги на телефонном счету ещё со времени нахождения в той тюрьме, куда я был помещён сразу после экстрадиции и где была та же самая телефонная система (Securus), что и в тюрьме Клинтон. Не знаю. Но вы пробуйте. Может, и у вас получится первый звонок сделать без денег.

Телефонная связь, кстати, достаточно дорогая. Причём оплата берётся и поминутно, и за сам факт соединения. Точных тарифов не помню, но не дёшево. На отделение доступно четыре телефона. Один почему-то не работал. Длинной очереди к трём оставшимся не стояло, но и без дела телефоны тоже не простаивали.

Заявку на добавление телефонных номеров в список разрешённых я заполнил вечером пятницы, сразу после заезда в отделение. Вернулось обработанным это заявление к середине дня субботы. Но по факту уже в 12:30 я сделал первый звонок. Т.е. телефонный номер уже был внесён в список разрешённых.

В отделении есть три стиральных машины и три сушильных аппарата. Моющее средство в стиралку класть не нужно, оно подаётся автоматически из больших контейнеров.

Также в наличии душевые и туалеты. Не все души одинаково хорошо работают, так что выбирайте. Хотя там выбор-то не большой.

Фото: Daypic

Столы и телевизоры доступны относительно свободно. Но столов не много – девять штук. Большие, круглые, человек 5-6 вмещаются за теми, которые стоят не у стенок. Я не видел какой-то явной блокировки телевизоров или столов какой-либо группой заключенных. Типа этот стол только для черных, а этот телевизор только для американцев. Когда мне был нужен стол, то я садился туда, где свободно. Хоть почитать, хоть поесть. Телевизор мне без разницы.

Посадочных мест на всех явно не хватает, так что кушают те, кто не сел, как придётся – кто на шконках сидит, кто стоя перекусить ухитряется, кто на парапетах-перегородках обосновывается. Ну, а кто-то за столами сидит.

Чтобы нормально поесть, проще всего сесть на явно свободные места, когда они ещё никем не заняты незадолго до еды. А когда еду принесут, это место уже как бы и занято вами и никто на него не будет претендовать. Это если, конечно, вас не пригласили за какой-то стол, где были свободные места и где относительно постоянная компания.

У русскоязычной братии нашлись пять книжек разной степени паршивости на русском языке. Долго на них не протянешь, но какое-то время занять вполне можно. Несколько русских детективов, одна "документальная" книга – про экспедицию в Гималаи, и изучение гор, как пирамид разной формы. И все. Будете выезжать из тюрьмы Clinton county – не сдавайте книги на полочку библиотечной тележки (она по воскресеньям бывает), отдайте русским, они потом передадут дальше вновь прибывшим. Читаете на английском – выбор больше, но тоже всё интересное уже на руках. Спрашивайте у соседей.

Одноразовая бритва выдаётся при заезде и хранится у охраны. Брать можно в первой половине дня или когда у охраны хорошее настроение. Только маркировать они станочки нормально не научились, а про пакетики с фамилией не догадываются. Так что смотрите внимательно, чтобы вам чужую бритву не выдали.

Шкафчиков для вещей нет. Выдаётся ящик с крышкой, который хранится под шконкой. В нём всё, что у вас есть. Ну, и под матрас что-то сунуть можно, конечно. Никто не докапывается, вроде.

Впрочем, шмонов я не наблюдал там вообще. За те несколько дней, что я там провёл, может повода не случилось шмон устроить, может они не имеют смысла, так как доказать, что найденное принадлежит кому-то конкретно при такой скученности нереально, а может шмоны эти там и вовсе упразднили. Глядя, как ведётся пересчёт по головам, в это очень легко поверить.

К слову сказать, камер видеонаблюдения там почти нет. Не совсем нет, но их очень мало. В нашем отделении я насчитал только три штуки. Непонятно, как они пишут видео в достаточном для разбора инцидентов количестве.

Пересчёты по головам в тюрьме Клинтон каунти есть, как и в любой другой тюрьме США. Но в этой тюрьме они какие-то смешные. Вставать вертикально не требуется. Нужно находиться где-то в районе своей шконки.

За редким исключением пересчёт ведёт всего один охранник, часто сбивается, а заключённые ему помогают самих себя пересчитать и подсказывают, когда не сходится: Вася – на толчке, Петя – в душе, а Джон вон занавесился тряпками и спит незамеченным. Из душа Петю не выдёргивают, Джона не будят, а просто загибают палец, что человек таки есть, но где-то не здесь, а где-то там. Хотя при таком пересчете, может уже несколько суток как помер.

Причём, по мере пересчёта ещё не посчитанных заключённых, уже пересчитанные разбредаются по отделению и создают дополнительные сложности для этого самого пересчёта. До тюрьмы Клинтон я себе такое даже и представить не мог.

Фото: FB

Изредка пересчёт ведётся двумя охранниками, а не одним. Но и в этом случае они также на слово верили, что кто-то в душе или в туалете, и также арестанты подсказывали, кто остался незамеченным и не посчитанным за своими занавесочками из подручных материалов. Странно, что на занавески из простыней охрана не ругается и не пресекает это, хотя в любом заведении Федерального бюро тюрем США, да и в частных тюрьмах, все это было бы сорвано в секунду, с весьма вероятным "шотом" 300-й серии, как минимум.

Медики приходят три раза в день, но таблетку от головной боли у них ни получить, ни купить нельзя. Для этого нужно заявку на приём к доктору писать, доктор примет через неделю, тогда и таблетку выпишет от головы.

Телевизоры оборудованы FM-трансмиттерами, но на дневное время радиотрансляцию отключают, чтобы батарейки в радиоприёмниках не садить почём зря. В итоге два телевизора из четырёх орут весь день, не поспишь. А ночью шумлю я…

"Вот ты думаешь, это мне дали пятнадцать суток? Не-а. Это нам дали пятнадцать суток."
(с) "Операция Ы и другие приключения Шурика".

За все мои переезды по тюрьмам США, тюрьма Клинтон каунти – это первое (и последнее) увиденное мной место, где инмейтам (заключённым) доверяют в руки пульты дистанционного управления от телевизоров. Обычно-то запрещено прикасаться и к пультам, и к кнопкам на самих телевизорах, во избежание неизбежных споров кому что охота смотреть, и обязательных драк. Не знаю, с чем связана такая поблажка. Может быть, с ленью охранников на предмет лишней беготни для переключения каналов.

Фото: ДВК Медиа

Прогулочный дворик смешной: четыре длинных стола с лавками и возможность ходить вокруг них. Небо в клеточку, стены в кирпичик. Я даже и выходить туда не стал, поленился, но в окно дворики эти видел.

Вода в кране очень агрессивная и сильно сушит кожу. А в сочетании с той вонючей ядреной химической гадостью, которую дают в качестве мыла и шампуня, так и вовсе заставляет кожу после высыхания делать то же, что делают хорошие дорогие кожаные перчатки после высыхания, если в них сначала долго играть в снежки совершенно мокрым снегом. Если планируете задержаться в Клинтон, то сразу озадачивайтесь подходящей мыльно-рыльной косметикой.

Любопытный момент в питании: в маленьких фасованных пакетиках дают не заменитель сахара, а самый натуральный сахар. Мало, но дают. Удивительно.

В день вылета на Родину разбудили меня в 05:55 утра. На сборы и завтрак дали двадцать минут. В отведённое время я пунктуально уложился, и с парнями попрощаться успел, но в 06:25 я всё ещё никому не был нужен. Обычное дело. Теперь снова ожидание. Но спасибо, что не в пять утра подняли и не в три. Это они умеют.

Завтрак обычный, горячий даже: каша геркулесовая, кекс, жареная картошка (малосъедобная), молоко. Заварил свой чай для проснуться.

Фото: Anderson & Boback

В 6:30 из отделения забрали двоих. Меня и какого-то парнишку. Его определили в отстойник, а меня сразу к проходной оформлять доставили. Возврат казенного, выданного по заезду тюремного барахла никто не проверял вообще, можно было ребятам в отделении оставить хоть всё, кроме ящика.

Оформили бумаги, вернули мои вещи, с которыми приехал с Moshannon Valley. Переоделся в гражданскую одежду. В ней же и в Америку летел в своё время, когда экстрадировали. Нижнее бельё, заранее припасённое, чистое. Кроссовки – какие уж есть. Закрыли в камеру ожидания.

Только устроился на шконке заниматься самым нудным занятием – ждать, как по мою душу пришли офицеры иммиграционной службы (ICE).

Никого больше они в это время не забирали, только меня. Ещё пара бумажных формальностей, отпечаток пальца на уведомлении о депортации, и в 07:10 уже тронулись. Поразительная оперативность.

Кстати, вот на этих последних документах уже написано точно, куда вас везут. Если ваш вылет из JFK, то в подписываемых документах будет об этом информация. И на конверте с вашими бумагами и паспортом будет написано про ваш рейс, время вылета и аэропорт. А то, ну как, вас депортируют на Гуантанамо, а вы, не читая бумагу, свой отпечаток пальца на неё тиснете. Смешно получится. Впрочем, к большинству людей это не относится, наверное.

Закоцали только в наручники, без ножных кандалов.

Ехать пришлось на легковом автомобиле, переоборудованном под перевозку заключённых. С одной стороны, это быстрее, чем микроавтобусом. С другой стороны – тесно. Помаялся минут десять, скинул кроссовки, и устроился на заднем сидении боком, вытянув ноги вдоль сидения. На правильное положение ремня безопасности пришлось наплевать. Получилось вполне сносно.

Ехали четыре часа с копейками. Ехать было в Нью-Йорк, аэропорт Джона Кеннеди (JFK). Приехали в 11:20 и до 12:40 просто стояли в автомобильной зоне высадки пассажиров.

Один офицер периодически уходил и приходил, водитель сидел вместе со мной. Куда-то периодически звонили, писали сообщения. Я, грешным делом, маленько даже засомневался, а выпустят ли меня из страны или ждём не рейса, а пока кто-то подъедет и новое обвинение предъявит. Бывает и такое. Понервничал мальца.

Наконец – на выход. Ноги свободны, руки в наручниках. Проходим к зоне досмотра. Очередь из явно русских физиономий. То и дело мелькают в руках российские паспорта. Чуть реже – израильские.

Оказалось, что и тут придётся ждать, пока нам выделят местного аэропортовского мента для сопровождения. Стоим, скучаем, я наручники под рукава спортивной кофты убрал, чтобы народ не смущать. Просил моих сопровождающих снять, но мне отказали. Сказали, что снимут после прохода в зону безопасности, через досмотр. Ага, щазз. Как я бодисканер-то пройду, скованный?

Фото: Anna

Наконец, сопровождающий нам был выделен, наручники ожидаемо сняли по распоряжению персонала аэропорта, проводящего досмотр, кроссовки и ремень в ящик для досмотра, сам – в круговой бодисканер. Ох, сколько же уже их было в последнее время?

В компании аэропортовского полицейского и моих неразговорчивых сопровождающих движемся к выходу на посадку. В пакете документов уже приготовлен посадочный талон.

Надо отметить, что на слово "депортация" ни представители Аэрофлота на стойке у гейта, ни позже в самолёте никто никакого внимания не обращает. Какого-либо негативного отношения к себе за всё время перелёта я не заметил, за что персоналу самолёта отдельное спасибо.

После небольшого ожидания в компании трёх старушек далеко запенсионного возраста, на креслах-каталках, и сопровождающих их молодых людей, первыми пассажирами проходим в самолёт. Никто из моих сопровождающих внутрь не проходит. Документы остаются у старшего бортпроводника. Я с тюремной сумочкой на плече – на своё место. Последний ряд, зато кормить будут первыми и соседнее кресло всего одно – не будет тесно.

Ожидание посадки пассажиров пролетело незаметно. Соседка, пытавшаяся совладать с подаренным ей внуком смартфоном, отвлекла от дурных мыслей. Затем рулёжная дорожка, остановка перед взлётом, рёв двигателей Боинга 777-300, разгон, взлёт.

Всё. Хотели бы снять с самолёта – уже сняли бы. Теперь – поздно, можно расслабиться. В полет!

Фото: Santiago Borja # TheStormPilot.

Перелёт под просмотр нескольких кинофильмов прошёл гладко и быстро. Любопытный диалог запомнился из к/ф "Восемь подруг Оушена":

– А что, нерусских хакеров уже не бывает?
– Нет. И русских – не хакеров – тоже.

По прилёту в Шереметьево-2 попросили выйти в числе последних. Да без проблем. Подождал, пока выгрузятся пассажиры. На выходе встречал мальчик в форме – опять сопровождающий.

Мимо очередей и стоек паспортного контроля движемся в комнату, где меня ожидают представители ФСБ, работающие по линии МИДа. Беседа про обстоятельства моего задержания, о предъявленных обвинениях, о деле, экстрадиции, про тюрьмы и их пассажиров, про депортацию. Вся беседа растянулась на четыре часа, всего-то.

Наконец больше ко мне вопросов нет. Пустой зал паспортного контроля, сравнение меня с моей фотографией в моём же паспорте, штамп о пересечении границы Российской Федерации.

Всё!

Свободен!

Фото: Perdita Petzl

         
         "Свобода — это право выбирать,
           с Душою лишь советуясь о плате...
           Что нам любить, за что нам умирать,
           на что свою свечу нещадно тратить."

написано 13 февраля 2019

Все статьи Александра Привалова >>

- - -

Подготовка материала к публикации: Lea. Логистика: Solo. Помощь с фотографиями: Лилия Васильева, EW7L. Заключительное стихотворение о свободе: Игорь Губерман. Цензура и редакция текста: Роман Вега.

Статья опубликована в рамках серии "Русские сидят"  ("русские" - в смысле языка), освещающей опыт тех, кто находился или находится в заключении по тюрьмам стран мира. Вам есть что рассказать? Дайте знать.