Лёгкая дорога домой

серия Русские сидят: тюрьмы Америки 

 тюрьма Moshannon Valley, Пенсильвания > тюрьма Clinton county, Пенсильвания > аэропорт Кеннеди, Нью-Йорк > Москва > Пермь

автор: Николай Глухов 

Автор - пермяк Николай Глухов, семидесяти лет, отсидевший три года по тюрьмам Америки за неоднократный незаконный переход границы между Канадой и США. Химик, к.т.н., работал старшим научным сотрудником в институтах Уральского отделения АН СССР. Вышел на пенсию в 2002-м году. С 1983-го по 1999-й был председателем Пермской областной федерации спортивного ориентирования. Судья Всесоюзной категории. Автор книг "Точки на карте" и "На дистанции". По завершении срока в июне 2019-го депортирован в Россию.

Фото: Artfinder

"О, нет! Вас проводить велит нам чувство долга.
 Но почему у нас вы были так недолго?"
          - Жан Батист Мольер, "Тартюф"

"Едущий по дороге следует чужому пути." 
          - Павел Иевлев

Дорога эта началась для меня 27 июня 2019, в 5 утра, когда я проснулся в ожидании охранника, который должен был навсегда увести меня из блока С5 корпуса "Чарли" пенсильванской тюрьмы Moshannon Valley. Тот не замедлил появиться в 5:30, после чего мне осталось только сказать моим соседям "Good-bye!" и отправиться, по асфальтовым дорожкам, через двор тюрьмы, к приемно-выпускающему отделению R&D . Никого из арестантов не было, блоки — за утренней дозой таблеток, и потом на завтрак — еще не открывали.

Мой багаж был собран с вечера в мешке для стирки белья, который я купил накануне в нашем тюремном ларьке за $4.50. Туда я сложил всё, что не сдал накануне, по обходному, в прачечную, и ожидал, что в R&D большую часть этой оставшейся собственности у меня отберут. Но там охранник только спросил, не везу ли я в своём багаже острые и режущие предметы, и, получив отрицательный ответ, ничего проверять не стал.

Там же, в R&D мне выдали казенный новый светло-серый спортивный костюм, того же фасона, что продаются нам в тюремном ларьке, и в которых по вечерам и выходным ходит по территории добрая половина арестантов тюрьмы Моshannon Valley, но на пару размеров больше, чем нужно. В то время как такой же, но мой личный костюм лежал в моём багаже и благополучно доехал со мной до Перми. Но это было потом.

А пока мы с соседом-филиппинцем, который ждал этого дня почти 10 лет, мирно беседовали в ожидании отправки. Во время ожидания у нас в 101-й раз взяли отпечатки пальцев, после чего мы ещё чего-то подписали и ответили на какие-то вопросы.

Май 2018 - тюрьма Moshannon Valley (MVCC)

В 8:30 утра явился US marshal — молодой парень, и, вызвав по одному из камеры, надел на филиппинца наручники и ножные кандалы. Потом осмотрел меня и надел только наручники, вернулся к филиппинцу и снял оковы с его ног. После чего провел нас из R&D на улицу, в микроавтобус, и мы покинули территорию тюрьмы Moshannon Valley, бывшую моим пристанищем много месяцев.

В расположенном рядом с тюрьмой городке Филипсбурге мы сразу же подъехали к отделению банка, где наш сопровождающий получил (как я понял позднее) наличные деньги с наших счетов, и мы двинулись дальше. Городок оказался не столь уж маленьким, как я ожидал. Жилые и промышленные кварталы, какие-то спрятанные в лесу постройки, и отдельные дома Филипсбурга закончились только минут через десять.

А уже через час и 15 минут мы подкатили к находящейся тоже в Пенсильвании "иммиграционной" тюрьме Clinton county jail.

И вот там, во время очередного переодевания, мой сосед спросил сопровождающего, когда же его отправят в родную Манилу. На что охранник ответил, что точно не знает, но, возможно, на следующей неделе. А когда я задал охраннику аналогичный вопрос, то он, лучезарно улыбаясь, сообщил, что я улетаю домой завтра. И увидев мою вытянувшуюся от удивления физиономию, добавил, что мне в этом можно не сомневаться.

Когда я, выйдя из шока, спросил его, могу ли сообщить об этом родным, он ответил утвердительно и спросил у меня номер телефона. И, предупредив, что ни мой сын и никто другой не должны приезжать провожать меня в аэропорт, набрал нью-йоркский номер. Сын ответил на звонок мгновенно и радостно сообщил, что депортационный офицер по фамилии Кэмпбэлл уже прислал ему информацию о моём завтрашнем вылете в Москву, и что он знает номер рейса и время моего отправления. Какими обстоятельствами была вызвана такая оперативность моей отправки из Америки, и по какой причине мой сын был извещён об этом — я так и не понял и, видимо, уже никогда не пойму. Ведь билет на самолёт покупали не мои родные, а власти США.

После чего, несмотря на то, что поселяли в эту Clinton county тюрьму всего на одну ночь, мне выдали новый оранжевый комбинезон, новые китайские матерчатые, тоже оранжевые, на белой резиновой подошве тапочки, и разное остальное, что положено свежезаезжающему в эту тюрьму арестанту. Не выдали только одноразовый станок-бритву, хотя филиппинец её получил.

Иммиграционная тюрьма Clinton County Correctional Facility. Фото: The Record Online.

Потом нас обоих отвели в тюремный блок-казарму, где размещалось человек 50. Только это помещение было с низкими потолками и гораздо менее уютное, чем оставленный мною утром в Moshannon Valley блок C5. Тут, впрочем, тоже было 5 телевизоров, душевые кабины, но столов всего четыре штуки, так что поднос с ужином пришлось ставить на ящик из под кровати. Да и прачечная в Moshannon Valley — совершенно отдельное помещение, одно на всю тюрьму, а тут, в Clinton county, прямо в жилом блоке крутятся пять стиральных машин.

Несколько человек оказались знакомыми по Moshannon Valley, они меня сразу узнали, но ни одного русскоязычного среди них не было. Самым близким моим знакомым там оказался невысокий худой китаец, с которым я часто пересекался в библиотеке тюрьмы Moshannon Valley. Он и сообщил, что находится здесь с 8-го июня (то есть 20 дней), но про вылет в родной Пекин пока ничего не знает. Надеется улететь на следующей неделе. А когда я ему сообщил, что улетаю домой завтра, то он спросил, не могу ли я отдать ему только что полученный казенный флакон шампуня. Я, конечно, отдал ему и шампунь, и чего-то там ещё. А другой парень попросил меня отдать ему завтра утром одеяло – атмосфера там оказалась весьма прохладной, а одеяла – старыми, тонкими и поношенными.

Хотя спал я плохо, но, кажется, не из-за холода, а по какой-то другой причине. В 5:30 утра мне принесли ранний индивидуальный завтрак, дали привычные лекарства, и увели переодеваться обратно, в серый спортивный костюм и мою обувь. А когда я был готов к продолжению дороги домой, за мной пришел уже не один, как вчера, а целых два маршала, которые, даже не надев на меня наручники, усадили в 13-местный микроавтобус, в котором других пассажиров не было. Так что в аэропорт я ехал почти свободным человеком.

Highway I-80. Фото: AAroads

Дорога до штата Нью-Джерси много петляла между залесённых зелёных, хотя и невысоких гор. А я то считал раньше, что Пенсильвания — штат равнинный. Ан нет — это оказалось ошибкой. Но когда мы выехали на хайвэй № 80, то петляние прекратилось, и я там впервые увидел знак ограничения скорости 70 миль в час. А ведь ещё недавно максимальная разрешённая скорость в США была только 65 миль! По дороге мы три раза останавливались – где-то мои сопровождающие перекусывали, где-то пили кофе и менялись за рулём. Мне они тоже предлагали перекусить, но есть совершенно не хотелось. С гораздо большим интересом я разглядывал Америку, которую уже больше никогда не увижу.

Пробка в Манхэттене. Фото: Turtella.

Я надеялся, что мы поедем в аэропорт через Бруклин, где живут мои внуки и сын, и я увижу из окна их дом. Но этого, к сожалению, не случилось. 80-я дорога вывела нас через мост Вашингтон Бридж прямо в Манхэттен, где мы попали в пробку. В какой-то момент я стал переживать, не опоздаем ли мы на самолёт, но водитель сумел вырулить вовремя. Так что в нью-йоркский аэропорт JFK мы доехали, через Манхэттен и Квинс, без опоздания.

Остановились около первого терминала, и один из маршалов ушел внутрь. У этого терминала можно останавливаться для разгрузки не более чем на три минуты, потом сразу прогоняют. Но только не нас. У нашего авто были не обычные номера, а правительственные, поэтому за четыре часа, что мы там простояли, к нам с претензиями никто не подходил. Такая вот там была оказана честь российскому деду – VIP пассажир, да и только.



Маршал тем временем пришёл с посадочным талоном, который ему выдали без моего присутствия, а по паспорту, который я увидел у него в руках. Тогда я попросил у него разрешения позвонить моим родным, чтобы сказать, что я уже в аэропорту. Он набрал мой номер на своём смартфоне, но предупредил, что родственники провожать меня в аэропорту не должны. И я дозвонился на работу Кате — жене моего сына — и доложил ей, что мой американский плен закончился, и что я сегодня улетаю домой. А также успел с ней договориться о времени, когда они отправят в Пермь моего младшего внука, который в России ещё не был.

Вскоре к нам подошел полицейский аэропорта и вчетвером мы пошли на посадку, в обход всех очередей. Через рамку металлоискателя пройти пришлось, но багаж мой так никто и не проверил. А вот собственно посадки в самолёт пришлось ждать долго, вылет самолета "Аэрофлота" задержался на пару часов. Трое сопровождающих проводили меня аж до дверей самолёта и отдали мои документы стюардессе. Я махнул им рукой и уже без них пошёл искать своё место в самом хвосте самолёта, в котором уже сидело почти 400 пассажиров. Моё место оказалось прекрасным, в предпоследнем ряду у иллюминатора, но было уже занято. Дама попросила меня сесть на её место в середине самолёта, я возражать не стал.

Шереметьево, терминал D. Фото: КакДобраться.

Самолёт долетел до Москвы удивительно быстро – всего за восемь часов. И на отдельных участках летел почти со скоростью звука – 1146 км в час (звук летит 1200 км в час). Перед посадкой ко мне подошла стюардесса и предупредила, что по прилету я из самолёта должен выходить последним, потому что подойдет человек, который меня встречает.

Этим человеком оказался не сотрудник ФСБ, как я ожидал, а симпатичная женщина в униформе Аэрофлота. Она взяла у стюардессы мои документы, и уже по дороге начала задавать вопросы.

Я доложил, что меня депортировали за незаконное пересечение американской границы со стороны Канады. Сказал, что в США живёт семья моего сына, но я не мог приехать к ним легально, так как американцы много лет отказывали мне в визе.

— Так вы, значит, жили в Канаде? — спросила дама.
— Нет, в Канаде я тоже не жил. Иногда ездил туда по делам, а уж оттуда, через границу, лесочком — в Нью-Йорк.
— И сколько времени вы так ездили в США?
— С 2003 по 2016 год.
— Но за это время, наверное, выучили английский язык?
— Да, могу говорить по-английски, — подтвердил я.

Пункт паспортного контроля в аэропорту Шереметьево. Фото Звезда.

Больше ни одного вопроса дама не задала. Привела меня к начальнице пограничной охраны, которой отдала мой паспорт, а мне сказала "До свидания!", и что меня пропустят через границу после проверки паспорта. Я думаю, что это была не сотрудница ФСБ. Ведь в тот день была суббота, ФСБ-шники, наверное, отдыхали.

Через пять минут я пересёк границу России, причём вполне легально, и встретился с племянником, который сейчас живёт и работает в Москве, и привёз мне из Перми гражданскую одежду. Очень скоро другой самолёт доставил меня в родную Пермь, где в новом, построенном в 2017-м году, за время моего вынужденного отсутствия, прекрасном аэропорту меня встретили родные.

Вот я и дома. Добрался. И хотя долго, несколько лет заняло у меня это возвращение, но ничего — дорога домой всегда легкая, как бы ни тяжело бывало в пути.

Вот я и дома. С любимым котом Кузей на даче. Июль 2019-го.

Все статьи Николая Глухова >>

- - -

Подготовка публикации: Lea. Логистика и сканирование: Solo. Подбор и обработка иллюстраций: Лилия Васильева, EW7L. Эпиграф о дороге взят из книги "Коаны и притчи УАЗдао" Павла Иевлева, присланной им, в числе других своих книг, в библиотеку тюрьмы Moshannon Valley. Редактирование и предэфирная цензура текста Николая: Роман Вега.

Статья опубликована в рамках серии "Русские сидят"  ("русские" - в смысле языка), освещающей опыт тех, кто находился или находится в заключении по тюрьмам стран мира. Вам есть что рассказать? Дайте знать.